Зачем нам liberal arts и гуманитарии в век технологий?
Liberal аrts, или «свободные искусства», — это модель обучения, направленная на развитие межпредметных гуманитарных знаний, критического и креативного мышления. Тех, кто учится вольным искусствам, часто донимают вопросами: «Так кем же ты станешь? Какая специальность будет записана в дипломе?»
Но задача этой модели образования как раз в том, чтобы подготовить специалиста, готового к вызовам современного меняющегося мира, который может видеть связи между различными профессиональными сферами, учиться новому, предлагать инновации.
Почему в наш высокотехнологичный век так важно развивать гуманитарные знания и любить литературу, объясняют специалисты в области экономики, ИТ и профессий будущего.
Тим Бахэрен, ведущий специалист в области технологий, футуролог, аналитик
Если пообщаться с инженерами и мечтателями Силиконовой долины, особенно с теми, кому перевалило за 35, скорее всего, вы услышите от них признания в любви к научной фантастике. Этот жанр кинематографа, комиксов и романов был невероятно популярен в первой половине прошлого столетия и сохранял свои позиции на протяжении второй — именно в то время, когда появились на свет большинство сегодняшних разработчиков. И это я не к тому, что научная фантастика потеряла свою притягательность, — популярность таких телесериалов, как «Мир Дикого Запада» и «Очень странные дела», предполагает, что мы до сих пор захвачены жанром, как и раньше. Я к тому, что научная фантастика имеет огромное влияние на тех, кто создает современные технологии.
Я родился во второй половине ХХ века и, как и многие мои друзья-технари, обожал научную фантастику. Мы любили ее за невероятные футуристические идеи и видели в ней высокоинтеллектуальные пророчества о грядущих временах. Но одна тема в этом жанре не давала мне покоя: когда технологии вырываются из-под контроля и восстают против своего создателя. Обычно, когда это происходит, история приобретает драматический накал: главный герой прикладывает массу усилий, чтобы либо уничтожить творение, либо приручить его. После прочтения «Франкенштейна» Мэри Шелли мне несколько месяцев снились кошмары.
Я принимал участие в десятках технологических проектов и вынужден признать, что крайне редко в процессе обсуждений и разработки уделяется достаточно внимания потенциальным негативным последствиям работы. Чаще всего мы, как мантру, повторяем: «Мы создаем, потому что можем». Конечно, в большинстве случаев новые технологии появляются в ответ на конкретную нужду. Но порой создается впечатление, что некоторые из них создаются по принципу «чтобы было».
Недавно я общался с серьезными специалистами в области кибербезопасности. Пожалуй, ни в одной из других сфер нельзя найти настолько красноречивых свидетельств обратной стороны технологического прогресса. Руководители в ИТ признались мне, что 25% их бюджета уходит на обеспечение безопасности. Ежедневно мы слышим о хакерах, ворующих личные данные, «уводящих» деньги со счетов или вымогающих деньги за разблокировку компьютеров от вредоносного программного обеспечения. Но если вспомнить, что в 1960-е Интернет задумывался как площадка обмена научными данными, становится очевидно, что его развитие приняло совершенно другой вектор.
Кроме того, технологии можно обвинять в беспрецедентной эпидемии отвлечения внимания. Недавно в Нью-Йорке я, к своему удивлению, заметил дорожный знак с текстом: «Следующая остановка для обмена сообщениями через 3 мили. Не переписывайтесь за рулем». Уровень поглощения нашего внимания технологиями просто зашкаливает. Сомневаюсь, что Стив Джобс или Марк Цукерберг планировали именно такой эффект, когда придумывали Apple и Facebook.
Современные инженеры были настолько сфокусированы на развитии новых технологий, что в результате их краткосрочные цели привели к неожиданным долгосрочным последствиям. Сегодня крупные ИТ-компании (например, как Intel) начинают всерьез задумываться о том, что в их штате не хватает гуманитариев: антропологов, психологов, философов.
Конечно, я не настолько наивен, чтобы предполагать, что кота немедленно достанут из мешка, но я надеюсь, что уже в ближайшем будущем мы начнем двигаться в этом направлении, разрабатывая технологии, которые будут не только восполнять наши сиюминутные нужды, но и принимать во внимание долгосрочную перспективу. Как раз тут и нужны специалисты в области liberal arts.
Дж. М. Олеяж, редактор Harvard Business Review, писатель
Студентов гуманитарных специальностей часто спрашивают об одном и том же: «Кем ты собираешься работать после выпуска?» И не менее часто: «Да для чего вообще сейчас нужны гуманитарные науки?» Согласно специалистам в сфере бизнеса и технологий — много для чего!
Абсолютно во всех ключевых сферах — от ИТ до правительства — начинают задумываться о том, что решить самые деликатные социальные и технологические вопросы можно лишь в гуманитарном контексте. Вот уж где «ботаники» со специальностями «История» и «Философия» в дипломах отыграются!
Тем не менее многие лидеры технологической индустрии до сих пор считают, что гуманитарные «псевдонауки» не релевантны для цифровой экономики — им подавай только точные дисциплины, так называемые STEM (Science, Technology, Engineering, Mathematics: наука — под чем подразумеваются химия, физика и биология; технологии, инженерия, математика).
Но, к примеру, венчурный капиталист Скотт Нартли, автор книги «The Fuzzy and the Techie» о важности liberal arts в век ИТ, уверен, что STEM-подход приводит к тому, что студенты получают профтехническое образование для конкретной специальности. В то время как прогресс постоянно понижает технологическую планку для многих профессий — машины умнеют и берут на себя часть должностных обязанностей.
Таким образом, если мы хотим подготовить студентов к решению крупных гуманитарных проблем, их нужно вынуждать расширять, а вовсе не сужать сферу своих профессиональных интересов. Многие из руководителей крупных ИТ-компаний имеют гуманитарный диплом, и это совсем неудивительно.
То, что сейчас действительно имеет значение, — не ваши навыки, а ваше мышление. Можете ли вы задавать правильные вопросы? Понимаете ли вы, какую проблему пытаетесь решить в первую очередь? Скотт Хартли ратует за обучение «вольным искусствам» в классическом понимании — сочетание как так называемых жестких, так и гибких навыков.
Гэри Соул Морсон, американский литературный критик, славист
Мортон Шапиро, экономист, президент Северо-Западного университета (Эванстон, Иллинойс, США)
Гэри Соул Морсон и Мортон Шапиро, профессора гуманитарных наук и экономики соответственно, написали в соавторстве книгу с ироничным названием «Cents and Sensibility» («Центы и чувства» — аллюзия на известный роман Джейн Остин «Разум и чувства»).
По их мнению, существующая экономическая модель исчерпала себя, а виной тому — недостаток гуманитарного знания. Экономика, по их мнению, игнорирует три вещи: культурный эффект принимаемых решений, действенность историй в объяснении действий людей и этические соображения. Люди не существуют в вакууме, и игнорировать этот факт не только негуманно, но и потенциально вредно.
Морсон и Шапиро предлагают необычное решение — литературу. Они советуют экономистам перенимать мудрость великих писателей, которые намного глубже проникают в суть вещей, чем социологи. В то время как экономисты воспринимают людей как абстрактное человеческое существо, романисты докапываются до мотивов и чувств личности. Например, какой социолог смог бы так живо составить образ человека, как Толстой свою Анну Каренину?
Романы также помогают развивать эмпатию. Истории в конце концов погружают нас в жизнь человека и вынуждают смотреть на мир его глазами. Многие дисциплины обращают внимание на важность эмпатии, но только литература предлагает практический способ ее практиковать.
Таким образом, все специалисты сходятся в том, что выбрать сферу профессиональной деятельности в XXI веке менее важно, чем развивать свое мышление. Как технари могут заботиться о благополучии человечества, так и гуманитарии могут применять научный подход в своей работе. Что действительно важно — не держаться за то, в чем вы разбираетесь лучше всего, а быть открытыми для альтернативных способов решения новых задач.
